В океане слёз
Чужая боль не болит.
Ты думаешь, что никто не в силах даже понять, насколько тебе плохо. Но ты сам, друг мой читатель, никогда не был в боли другого человека.
Ты считаешь, что тебя не понимают, и твоё горе огромное и беспросветное, как дно океана. Оно давит на тебя своей толщей и иногда ты думаешь, что тебе никогда не выплыть туда, где виднеется солнечный свет.
В этой беспроглядной темноте и под давлением тонн боли, если ты постараешься и протянешь руку в любую сторону - ты нащупаешь такую же, тонущую в горе и отчаянии, руку. Мы все там, барахтаемся, тонем в океане человеческих слёз. Открою тебе несекретный секрет: нам всем больно, ужасно больно. Нас всех поглощает отчаяние в той или иной степени, нам всем безумно тяжело вдохнуть... там, в чёрной ледяной толще людских бед, мы барахтаемся и неизбежно тонем. Любая паническая попытка что-то сделать усугубляет и без того ужасную сиуацию. Там, на глубине, все ищут направление, пытаются понять, в какую сторону всплывать, а в какую - на дно, и найти виноватого, чтобы обрести лёгкость. А лёгкости нет. Есть толща воды, которая давит на грудь и не даёт дышать. Есть бездна где-то там - и не понять, она над головой или под ногами. Знать бы, где поверхность... Знать бы направление, куда всплывать...
Я не знаток правил спасения. Я не знаток правил всплытия в реальной жизни. Но когда я была там же - неоднократно, снова и снова оказываясь почти заживо погребённой в этом океане горя и слёз, я однажды просто перестала барахтаться. Эти паническией действия не способны нести в себе хоть что-то мало-мальски здравое. Любая паника там, в бездне - смертельна. Любые действия, предпринятые, когда ты не в состоянии думать о чём-то, кроме как о том, что тебе больно и ты тонешь - они только усугубляют. Любая рука, за которую ты схватишься, погрязнет там же, рядом, ты её утянешь за собой. А перестав судорожно искать спасение, парадоксально - ты его находишь. Смрившись с неизбежным, ты перестаёшь тонуть.
Смирение даёт жизнь. Принятие неизбежного даёт шанс на спасение.
И ты знаешь, там, на дне, я поняла, что есть боль похуже моей. Просто я не смогу на себе сполна ощутить чужую жизнь. Но я понимаю, что чувствует другой - там же, рядом со мной в мрачной бездне.
Но если от моего горя сутки не прекратили свой бег, если солнце продолжает озарять новый день, если звёзды всё так же мерцают в своём величии каждую ночь, то, значит, рушится исключительно мой мир, в моей голове. А твой мир - только в твоей. И, к большой радости, спасение собственного мира невозможно при помощи какого-то героя извне. Потому, что надеяться на другого человека - это значит утонуть ещё быстрее, ему самому тяжело, а дополнительный груз затянет на дно стремительно. Спасение возможно только благодаря нам самим - смирением и верой. Смирившись, ты уже не тонешь. Ты медленно начинаешь подниматься вверх. А вера... Вера - это тот самый луч солнца, пробивающийся сквозь тонны слёз над тобой. Он вдруг появляется из ниоткуда, и тогда ты понимаешь: мне туда. Там жизнь. Там - дыхание. Там - спасение.
Чужую боль не пережить. Чужое горе не прочувствовать. Чужую жизнь не возродить.
Но можно перестать тянуть друг друга ко дну. Можно принять, отпустить ситуацию, камнем затягивающую всё дальше, смириться, найти свой лучик света... и начать жить.