Вечное совсем не в моде

Галопирующий мир несётся, похоже, в свой закат, поминутно ускоряя одной ногой скорость своего последнего забега. И нет ни секунды у мира, чтобы остановиться перед неизбежным.

А вечность взирает на человека с укором. Нет у неё поклонников почти. Забыта. Тёмный бездонный взгляд её сверху на нас, суетливых мелких паразитов, становится всё темнее, и тем дальше вечное отдаляется от смертного жителя голубой планеты.

Хватается человек за зыбкое. Идёт по топкому болоту, а твердь нащупать не пытается. Шагает наугад, как неразумный беглец от правосудия, боясь отступиться. И оступается. И хватает отчаянно воздух, протягивая руки в надежде в небо, силясь ухватиться в последний миг своего дыхания за недостижимую для него уже вечность.

Нет в руке его посоха. Остался он ненужной ветошью лежать в стороне. Про него все знают, но взять в руки старьё, ветхое от веков, отполированное множеством рук, державших его - своё спасение на зыбком пути от рождения до смерти.

А ведь зря!

К быстротечному прилипает человек. На новое, скороминущее падок. На попсу. Ведь у классики всё меньше поклонников, а выживает сквозь столетия, пережив творца своего. У Бога поклонников - и того меньше. А Он - вечный. Дал посох спасения -  Слово людям, сказав: берите в руки, и идите смело, не пропадёте в трясине греха. А человек твердит: старьё эта ваша Библия, глупости; я на прогресс уповаю, на разум свой надеюсь, на науку.

Бог, глядя на нас из вечности до прогресса и науки и вечности после них, оставляет за человеком право выбора: довериться зыбкости и глупости мира, или взять в руки посох бессмертия и ступать несмело по болоту жизни от рождения и до могилы с ним, со Словом Бога, шаг за шагом - туда, откуда взирает на нас вечность, существовавшая до прогресса и науки. Вечность вне времени и моды, классика, звучащая так непонятно, но так прекрасно для тех, кто осмелился выслушать её. Вечность, звучащую идеальной симфонией, сотворить которую не по силам живущему на голубой планете Земля.